Итак, продолжение романа Луизы Дормьен (Рене Дюнан) «Причуды секса или эротические дерзания мадемуазель Луизы де Б…»

II

ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА С ГОРНОСТАЯМИ

Мадемуазель Луиза де Беске была дочерью маркиза Жака Тимолеона де Беске д'Йр. Все старшие в семье именовались Тимолеонами, именем, которое теперь везде сокращают так, что в справочниках только Тимо де Беске. Был ещё барон Беске Акатель, внебрачный отпрыск одного полковника у Луи XIV, и Беске без титула, который был просто рыцарем, но пользовался привилегией проживать в деревне Беске рядом с д'Азе-в-Турене

Беске д'Йр были известны ещё в прошлом тысячелетии. Знаменитый устав так называемого Турона от 896 года, содержит имя Беске. Сохранилось ещё завещание 1060 года, где тридцать посадок лозы отдаётся монастырю святого Григория. Барон Йр побывал на святой Земле с принцем Бодуэном и прожил пятнадцать лет в Константинополе. В 1385 году маркиз де Беске д'Йр руководил Иль-де-Франс — центром Парижа. Это тот, что по имени Эд.

Первый Тимолеон упоминается в 1490 году. Это был жестокий воин, подозреваемый в неверии в святую католическую церковь, но большая судьба, удача и смелость принесли ему уважение потомков. С тех пор Тимо де Беске д'Йр богатые маркизы, занимавшие до Революции первые роли при дворах всех королей.

Близость с Генрихом IV, затем с Людовиком XIII. Вражда с Решелье не прервала историю рода, с презрением относившегося к священникам, будь они хоть кардиналы. При Людовике XIV, Тимо де Беске оставался десять лет послом в Вене. Его родной сын в начале XVIII века возложил на себя ответственность руководства финансами в самое суровое время. Опубликованы его письма. О договоре с вдовой Скаррон он отзывался с глубоким презрением. В 1720–ом оба его сына кутили с Регентом. Дальше Беске д'Йр известны как философы.

Они прямо-таки восстали против монархии, которая их покрывала. Антуан Тимо де Беске в 1789 году фактически стал на сторону Генеральных Штатов. Он с Монмаранси спланировал ночь 4 августа. Он был с Робеспьером в 1793–ем. Естественно, он голосовал за смерть короля и несомненно кончил бы жизнь на эшафоте, если бы 9-го Термидора не оказался в Мадриде рядом с Годоем, принцем де ля Па. Затем он оказался во всегда бунтующем Неаполе, где революция сменила лицо. Казалось бы на нём род прервётся, но он в 1799–ом в Венеции женился на Дандолло, наследнице тридцатого Доджа, которая родила ему четырых сыновей.

Он вернулся во Францию в 1807 и был принят с подобающими почестями. К 1880 году Тимо де Беске владельцы огромного состояния вокруг которых складываются трагические легенды. К концу Второй Империи две девушки бегут из семьи, чтобы выйти замуж за безвестных мужчин. В 1883–ем сын бежал в Аргентину, нажил там огромное состояние и был убит.

Отец Луизы де Беске возглавлял совет директоров Центрального банка. Это был крупный мужчина с лицом, как у тех грозных мушкетёров XVI века, известных расфуфыренными женоподобными портретами. Обрезанная борода, плохие волосы, он выглядел, как тот Гаст, что был любовником королевы Маргариты и которого убили прямо в постели. У Луизы де Беске было два брата, один уже в двадцать пять лет стал финансовым дельцом, под руководством своего отца, другой, любитель авантюр, стал колонистом у людоедов Новой-Земли, и был возвышен там, как британский король.

Фамильный герб — мантия из горностая с золотой трёхлучевой звездой, щит увенчан серебряным шлемом анфас с девятью прорезями в решётке. Эта милость была уникальной так, как маркизы Франции имели семь прорезей, что не давало им ранга правителей. Шлем украшен горностаем с золотым окаймлением.

По бокам щита два воинственных сокола, и поверх всего гордый девиз: «TOUS JOURS SEUL» (Всегда единственный — фр.).

* * *

Луиза де Беске в сумерках не спеша возвращалась в замок. Влажный воздух холодил аллею, обсаженную высокими дубами. Ночные жители издавали небольшой шум после заката. Маленькие, они взволновано кричали в траве. Звезды на небе рисовали загадочные знаки. Песок поскрипывал под ногами задумчивой девушки. Сквозь листву Луиза увидела золотые пятна светящихся окон на фасаде замка, стоящего своей огромной массой посреди лужайки, изрезанной извилистыми дорожками.

Очень гордая, как и все Беске, которых объединяло чрезмерное стремление к свободе, не понятное большинству, девушка была одновременно храброй, застенчивой и холодной, скрывая под всем этим буйство яростной страсти.

Её воспитывали. Её педагогом была дама-юрист, которую выгнали из университета за публикацию книги о безнравственности истории Франции. Луиза могла бы, как все девочки её возраста, стать бакалавром или даже магистром, фотографироваться на обложки журналов или даже пропагандировать равноправие женщин. Но маркиз Тимо де Беске сказал: «Только дураки и простолюдины гоняются за дипломами. Знаешь — не знаешь, получил — не получил, только дело идёт в зачёт. Ни один ребёнок в этой высокомерной семье не подвергался экзаменации за последние сто лет. Все однако были на виду среди эрудитов, гуманистов и учёных. Луиза, как и её братья, стремилась к знаниям, а не к диплому.

В её сознании всё время боролись два начала: отец, волевой, переполненный гордости человек, который все узды держал в руках и всё решал сам, и мать полумистичка. Дело даже не в том, что мадам Клод-Амели-Луиза-Мария де Беске, урождённая д'Оргелан де Ялавьяк, не жаловала религию. Графы д'Оргелан де Яловьяк всегда были известны своим атеизмом, даже тогда, когда это было очень рискованно. Но она была поклонницей Жан-Жака Руссо и его духовных последователей. У д'Оргелан де Яловьяк первым цветом на щите был зелёной, вторым, пересекающим, лазурный, с морской раковиной наполовину золотой, наполовину красной с серебряным пятилистником

Размышляя, Луиза де Беске возвращалась в замок. Сцена с любовниками, свидетельницей которой она только что была, вызвала в ней короткий личный протест. Она была настолько выше этих плебеев крестьян, что такие животные действия её шокировали.



Она была слишком целомудренной, то есть лишенной всяких скрытых пороков. В свои восемнадцать лет она ещё не познала сексуальных ласк, которыми подростки гасят жар и желания, вызванные половым созреванием. Она имела некоторое удовольствие видеть себя обнажённой, но это не подвигало её к тем действиям, чем девушки занимаются в одиночестве, воображая, как невидимый любовник проводит осторожно по груди, гладит живот, сжимает попку, трогает подмышками, отчего пахнет так пьяняще и сладострастно, потом между бёдер, по промежности, где нежная кожа, отчего бьёт озноб и становится так хорошо. Луиза де Беске всё ещё не знала зуда вульвы.

Такая спящая физиология была результатом её размеренной уравновешенной жизни со спортивными играми, прогулками, чтением, занятиями, где царил только интеллект.

А только что она видела поразительные вещи. Книга, что она как-то нашла на чердаке замка, перепачканная крысами, но достаточно сохранившаяся, чтобы увидеть изображения, рассказывала теорию того, что она увидела только что. Это была De Figuris Veneris Карла Форберга, ученого из Кобурга, который создал систематизированный сборник различных моделей поведения в любви. К главе под названием De la Futution (коитус) была напечатана иллюстрация. Там была женщина на четвереньках, которую оседлал голый мужчина. Так не секрет, что художники способны сочинить тысячу небылиц. Луиза де Беске приняла это за клоунаду, призванную развлечь читателя. Теперь она поняла, что такая поза, характерная для животных, также практикуется и людьми. Но что за удовольствие находит мужчина в том, чтобы стоять и двигаться в такт?

Девушка знала, что удовольствие существует. Она знала все органы потому, что человек, живя в сельской местности, не может не видеть, как спариваются животные, но их поведение не имеет ничего общего с человеческой любовью. Ей всегда казалось, что любовники должны быть в уединении, в закрытом удобном месте, любить по-другому, в истоме, без усилий, без усталости, без этой ужасной скованности двух персонажей, которая её поразила.

Что касается действий женщины, сладострастно подставившей губы партнёру на пол-пути к дому, это выглядело естественным. Но что последовало за этим, логика отказывала юной чистой душе Луизы в восприятии с ясностью и пониманием реальности.

На самом деле, она знала, что акт любви подразумевает проникновение жезла самца в половой орган самки. Как результат — удовольствие. Однако оказалось, что рот может заменить влагалище между ног. В этом случае женщина несомненно не должна ничего чувствовать и действовать с самоотверженностью. Просто, чтобы доставить радость партнеру. Однако это было у крестьян, а крестьяне там не были ни нежными, ни, без сомнения, сильно чувственными.

Всё же женщина всегда стремится доказать партнёру, что она самая лучшая. Так мы обычно видим в любви, ещё непорочные душой и телом проделывают со страстью даже больше разврата, грязи и боли, и объясняют это горячей любовью. Борьба полов должна восприниматься как стремление каждого убедить другого в том, что он дарит любовь сильнее. Мужчина, поскольку физическая сила подводит его чаще, чувствуя себя неспособным наполнить бездонную вазу женского сладострастия, поддерживает удовольствие женщины любезностью, когда нравственности не достаточно. А женщина пытается дать партнёру качественное наслаждение в избытке в сравнение с любой другой страстью. Поэтому сексуальные упражнения у тех, кому они нравятся, самые ненормальные. Воображение и гордость, внушённые этой страстью, придуманы навечно.

Эти идеи не сформулировались так точно в душе молодой Луизы де Беске. Она почувствовала их потому, что умела рассуждать.

* * *

Стемнело, наступила ночь. Вдруг Луиза услышала недалеко от себя негромкие слова. Она остановилась. Шёпот не прекращался. Она осторожно пошла на шум, обуреваемая любопытством.

Там между деревьями была садовая скамейка. Было слишком темно, чтобы разглядеть, что там происходит. Но Луиза догадалась…

Один из её кузенов, уже с месяц живущий в замке, чуть не в двух шагах обнимал горничную.

Юная девушка только что подсмотрела, как женщина, одарённая пылким темпераментом и, вероятно, неудовлетворённая, может, тем не менее, удовлетвориться. Двое крестьян всё время спешили, по-этому казались жертвой случайной похоти. Правда, женщина должна была совмещать дело с осторожностью. Несомненно, в домашней близости мужчина был бы ещё упрямее. Понадобилось стечение обстоятельств — вечерние сумерки, тоска заката, возбуждающие слова, дополненные жестами похотливых рук, чтобы она заполучила своего спутника.

Весь этот фарс, возможно, имел смыслом некий понятный образ сложных и больших рассуждений о сексуальной психологии.

Между тем, Луиза де Беске слушала шёпот двух влюблённых, обнимавшихся на садовой скамейке. Слабый женский голос говорил:

- Нет! Я не хочу.

Мужчина, учащённо дыша, отвечал хриплым голосом:

- Да… Да…

Что это? Луиза увидела ещё одну сцену вроде той, что под беседкой?

- Держи… ты видишь… это он!..

В ответ ничего, только какой-то стон.

Дальше ни слова, только сопение, тихие всхлипы и вздохи, учащённое дыхание, какая-то возня, которую Луиза не могла понять. Был бы у неё фонарик, она бы для удовлетворения своего любопытства посветила на группу, что возилась здесь с нарастающими стенаниями.

И тут помог случай. Место находилось в углублении большой аллеи, ведущей к центральному входу и главной лестнице замка. Послышался звук автомобиля маркиза с той стороны, что ведёт от башни. Он подъехал и встал таким образом, что свет фар сквозь деревья выхватил сладкую парочку.

Конечно, двое влюблённых не ожидали. Хотя из замка их никто не мог увидеть, они были сильно ошеломлены. Пучок света заставил их отпрянуть. Но Луиза успела заметить за секунду, что парочка задыхалась от счастья. Женщина, сидя на мужчине, обхватывала его бёдра голыми ногами. Лицом к лицу они слились в горячем поцелуе. Когда они разъединились, Луиза заметила мужское достоинство своего кузена, тонкое и стройное, совсем не похожее на член того деревенского осла. Это видение длилось лишь одно мгновение, потом пара быстро спряталась в темном углу, чтобы закончить с миром свои наслаждения.

И там были, как рассказывали книжки, различные позы для получения удовольствий. Кажется, здесь было больше от любви и меньше от животного, чем у предыдущих. Девочке в голову пришла мысль, что разнообразие поз перед слиянием в поисках ощущений должно доказывать упрямое неудовлетворение влюблённых. И это любопытство уже разожгло желание попробовать различные способы этого действа по производству наслаждений.