Солнце начало опускаться, облака окрасились нежно-лиловым светом, а воздух сделался прозрачным, свежим и очень чистым. Яркие солнечные лучи, по-сентябрьски приветливые, золотили невесомые пылинки перед окном.

Я работал в архиве славного города Минска. Там нашли все нужные мне материалы для кандидатской диссертации, заодно нашёл личное дело моего деда. Ну а вот в подарок от милых дам из архива, которым я две недели покупал конфеты и пряники для чаепития, мне даже подарили форму старшего лейтенанта пограничных войск. Я так в этой форме и ходил в архив, а милые дамы только умилялись:

- Какой красавчик! Как ему идёт эта форма..
.
В архиве нашёл и небольшой чемоданчик, чемоданчике лежали опасная бритва и все принадлежности, командирский ремень с портупеей и кобурой.
Я взял в руки ремень – вес был ощутимым. В кобуре – точно как новый пистолет «ТТ», год выпуска – тридцать восьмой. Пистолет не потерт, точно лежал на складе. Я ловко выщелкнул магазин, и на моей ладони медным блеском засветились патроны.

И документы я нашел в чемоданчике. Удостоверение командира, на котором было фото деда и стояла его фамилия. А еще – предписание прибыть в Минск и воинское требование на поезд Москва – Брест. Кроме того, денежный и вещевой аттестаты и наличные деньги. Купюры были непривычно крупными, с Лениным на лицевой стороне. Я сразу пересчитал деньги – их оказалось пятьсот двадцать рублей. Много это или мало? Знать бы еще цены! Одел фуражку с зелёным верхом и вышел на улицу через чёрный вход.

Обалдеть, а я оказался в 1941 году! Да в городе Москве, сегодня 3 мая, а мне прибыть в Минск 27 мая, в штаб погранотряда. В Москве я, переодевшись, аккуратно вскрыл три клада, оставшиеся после революции и "балетку" с деньгами. Бандиты ограбили сберкассу, спрятали деньги, но все погибли в перестрелке с сотрудниками НКВД. Так что это моя добыча - скоро война.

В погранотряде я был назначен в следственный отдел и часто выезжал по заставам. В западной Белоруссии, вошедшей недавно в состав СССР было неспокойно - разведчики, контрабандисты и просто бандиты. Все местные жители до жути боялись всесильного НКВД, ведь и пограничники тоже относились к ведомству Берии.

Вот и сегодня, застрелили опытного опасного контрабандиста Марека Поплавски, а он точно был связан с немецкой разведкой. А по слухам шёл он к местной жительнице, Марыле Гайос. Местный участковый, улыбаясь предупредил меня:

– Поосторожней, командир, смотри не влюбись! Уж больно красива баба, она огонь просто! Все мужчины головы сворачивают, когда видят её... Шикарная женщина!

Открывать вышла женщина лет тридцати – и в самом деле красавица: длинные русые волосы толстой косой были уложены вокруг головы, зеленые глаза, правильные черты лица, высокая полная грудь, тонкая талия. Одета в национальное, с вышивкой, платье с передником. Хороша! А взгляд немного испуганный...

– Что хотел пан?
– Побеседовать. Можно войти?
– Входите. Вот сюда, можете присесть.
Она стала утверждать, что Марек ночью не заходил к ней, хотя раньше всегда оставался ночевать. Но я верил только фактам и, когда Марыля провожала меня, я в сенях крепко-сильно обнял её и прижал к себе - она только ахнула. Резко развернув её к себе спиной, я на спину же и нажал и она легла грудью на тумбочку.

Её юбка словно сама взлетела к талии, а красивые розовые трусы сползли под моими руками вниз. Женщина громко охнула - я с силой вошёл в неё. Мои руки вовсю исследовали роскошное тело красотки, втором месте после роскошных грудей я перешёл к тугим горячим округлостям её шелковистой попы.

Я очень любил прикасаться к круглой попе, до сих пор не мог твердо решить, была ли она упругой или скорее мягкой, как пух. Одно было ясно - попка Марыли обладала таким удивительным сочетанием этих двух качеств, которое больше всего ценится в привлекательных женщинах.

Я с удовольствием поглаживал ягодицы, безболезненно впивал в них пальцы, разводил половинки в стороны и даже нарочно прикасался к чувствительной дырочке, отчего та начинала заметно пульсировать. Так она и в попку точно уже неоднократно давала...

Кончил я в эту соблазнительную тугую дырочку, причём Марыля точно была в полном удовольствии. И, как только я вышел из неё и стал застёгивать пуговицы на ширинке галифе, она встала на колени:

- Пан командир, не расстреливайте Марека!

- Слово командира - расстреливать не будем, отвезём его в Минск. При нём ничего не найдено, так что только будет обвинении в незаконном пересечении границы. Но только если ты меня поцелуешь...

И тут Марыля меня сильно удивила - она ловко расстегнула ширинку (опыт!) и не менее ловко взяла в ротик моего "друга", сразу вставшего от её нежных ручек. Да в моём времени немногие так умеют делать минет - я был в восторге. А что, скоро война, она, подлая войны - всё спишет. А по женской ласке я сильно соскучился. Марыля проводила меня с надеждой в своём взоре.

Но, самое главное, Марыля мне выдала адрес Эльжбеты, её бывшей подруги, а теперь коварной разлучницы, она на пять лет младше Марыли - мол, Марек точно мог к ней ночью пойти. Пошёл я и к ней - уже чуть стемнело.

Тут я решил действовать нахрапом - в сенях схватил её и потащил в спальню, она только сдавленно пискнула. Завалив её на огромную кровать, я нахально раздвинул её длинные красивые ноги и не менее нахально улёгся между её ножек, надавив своим колом вставшим членом на промежность женщины. А её руки я прихватил за запястья и развёл в стороны...

- Говори, где большой мешок, который Марек принёс, куда ты его спрятала, иначе задушу. Нет, сначала я со своими солдатами, ну их всего пятеро, тебя во все дыры, а потом...
- Не имеете права, я буду жаловаться, - взвыла красотка.

- Очень смешно, милая Эльжбета. Он агент немецкой разведки, так что тебя утром увезут в тюрьму. Ну а потом конечно в солнечный Магадан, там чудесно тебе будет.

Там 12 месяцев зима. а остальное - лето. И кругом постоянно голодные медведи. И, что медведи не съедят, то дожуют местные аборигены, им что оленя съесть, что человека. Ну а пока, - я сделал вид будто встаю с неё, а сам резко перевернул её на живот - она только громко ахнула. Я быстро стянул до середины бёдер её рейтузы и, сдавив её ножки своими и раздвинув её упругие ягодицы, стал смазывать кремом её заманчивую тугую дырочку - девушка взвыла!

- Пан командир, давайте я Вам одному дам и верну тот мешок, что Марек принёс, только не нужно меня в тюрьму. - Договорились!

Теперь девушка легла на спину и, приподняв попку и ловко стащив свои рейтузы, она не менее ловко раздвинула свои великолепные ножки. После Марыли я долго не кончал, а яркая красотка после моих долгих фрикций, которые явно доставили ей удовольствие, впилась ногтями мне в плечи и сладострастно застонала - она точно кончает. Ну и прекрасно! Ну а я нагло кончил прямо в неё! В наказание!



Расслабленная девушка с довольным лицом в полной темноте привела меня в свой сарай. Там по сеном оказался брезентовый мешок с лямками, для ношения на спине. Мешок был тяжелый, килограммов на двадцать. Не обманул наш осведомитель, нарушитель имел при себе груз. На ощупь – нечто квадратное, плотное.

Я включил отличный немецкий фонарик, купленный в Москве, развязал тесемки мешка, растянул края, но под ними оказался еще один, из прорезиненной ткани. И его я наконец открыл.

Ба! Радиостанция немецкая, "Телефункен"! Отличная мощная рация! Да и вот точно к ней – элементы питания, сухие батареи. Не простой контрабандист этот Юзек! Зачем контрабандисту рация, да еще немецкая – надписи на табличках рации не оставляли сомнения в происхождении. А вот где сам радист?

- Пан командир, Вы меня не арестуете? - Нет, конечно, красавица Эльжбета, я ведь мешок в лесу нашёл, там Марек по тропинке прошёл, он в кустах лежал, - сообразил я. Скоро война, погибнут миллионы, ну что одна жизнь красивой девушки. Ну и как осведомитель она у меня будет. Так что в рапорте я так и укажу!

Оп-па! А тут в кармашке сзади мешка что-то есть - три пачки денег! И две тугие колбаски - царские золотые десятки! Так что я половину одной пачки вручил своей так сказать уже сообщнице! Молодая женщина явно с жадностью схватила деньги. Спрятав деньги, да так ловко и быстро, она закинула мне руки на шею:

- Пан командир, спасибо. Я так Вам благодарна. А что я - принёс он и принёс, а вот денег мне не дал. И в постели никакого удовольствия - трусился он от страха. А пан командир хочет ещё? - И что, я скажу нет? Закрепим наш договор о сотрудничестве!

Она стала целовать меня сладко-сладко, а потом стала меня благодарить, мол, только сейчас до неё дошло, что с ней ничего не будет. Вот коварная, она вдруг так громко шепчет - "Пан командир! Вы очень хотите?" А она мол - не хочет, что ли? Так страстно мнёт моего "орла" своей нежной ручкой. И так она меня горячо целует! Хотя я конечно совсем-совсем не против и точно очень хочу - такая сладкая упругая девушка рядом! Разве можно сказать "нет!"

Это было так невероятно сладко - в темноте сарая прижиматься к аппетитной девушке, её небольшая упругая грудь так обжигала меня, что мой "орёл" стоял почти вертикально, только не мог летать, упёршись девушке в животик. Поцеловав меня ещё разик, она разжала наши объятия и встала "рачком", упёршись ладонями в стенку сарая. Кончили мы с ней почти одновременно, Она вновь громко заохала - я вновь кончил прямо в неё. Ну ничего, для здоровья лучше.

И только мы привели себя в порядок, как она страстно меня поцеловала. А я сделал ход конем, так сказать - достал из тех колбасок две золотые монеты, которые ярко блеснули в луче Луны, пробившемся через крышу. Как она громко ахнула! И, ловко спрятав золото, она вновь поцеловала меня, шепнув на ухо:

- Пан командир, эти боши (немцы) нападут в воскресенье, 22 июня...
- Я знаю, красавица, в три часа ночи, - она тихо ахнула. Вот какой с ней командир, он точно всё знает. И зайдите ко мне завтра ночью... Я буду ждать...
- Пан командир! А как Вы узнали? Вы и через речку плаваете?
- Эльжбета, я плавать не умею. Но я в реке никогда не тону, - она захихикала, поняв юмор.

Рацию я отвёз в управление, указав в рапорте на имя комиссара НКВД об одной (одной) пачке денег и ничего о золоте. Мне и самому они пригодятся. Меня даже к медали представили - быстро раскрутил это дело. И, самое главное, Эльжбета сообщила, что в одном доме сейчас находится новый незнакомый молодой мужчина. Ха! - точно это радист!

Особисты прицепились - откуда я знаю? Им вопрос - а вы сдадите своих сексотов (секретный сотрудник). Поняли, ну и сразу конечно успокоились! А я конечно рапорт, указав и помощь начальника управления - субординация. Он был очень доволен, мол позвонит Берии - мы тоже пахали, как та муха...

Ночью я аккуратно зашёл в дом Эльжбеты - дверь была не закрыта. Закрыв на защёлку, прошёл в спальню. И сразу увидел её, вроде крепко спавшую, свернувшуюся калачиком и сладко причмокивающую во сне. И тут не пришла коварная мысль!

И вскоре мой "боец" вовсю нежился в явно умелом ротике красотки, которая, всё ещё окончательно не проснувшись, тем не менее весьма лихо посасывала "его", как сладкую карамельку, доставляя мне чудесное удовольствие. Заодно она и проглотила мою сперму, но теперь уже совсем проснувшись. Потянувшись так сладко и, лихо выставив чуть не нос мне свою шикарную грудь, красивая полячка томно выдала:

- Какой Вы развратник, пан командир! Но мне чудесно и вот Вам мой подарок, - она достала их-под подушки книгу и какой-то блокнот. Я посветил фонариком - так это же шифрблокнот! Вот в управлении обрадуются! Точно, отличный подарок! И большой плюс именно мне!

А полуголая девушка зажгла свечку и сняла простынку со стола - да тут точно ужин! Так что я достал бутылку водки, бутылку коньяка и, конечно, бутылку "Хванчкары". Ну Эльжбета! Как это женщины так могут - легчайший, не нарочитый изгиб тела, изящный жест, покрутила попкой, поправила грудь, надевая лифчик, а вот трусы натягивать не спешит, тут же лукавая улыбка, взмах ресниц - всё это невероятно возбуждало меня. Ну все женщины - прирождённые актрисы!

Видимо это действие гальской крови её прадеда, как она рассказала - так что она опять возбудила меня и вскоре вновь лежала в кровати, а я вовсю тискал шелковистое, тугое, податливое, горячее тело этой соблазнительной красотки, вбиваясь в неё - и пусть весь мир подождёт! Я вновь просто чудесно кончил, вторя громким сладким стонам молодой женщины, но пора, как говорится - пора и честь знать!

Я вновь вручил ей пару золотых кружков и, конечно остаток денег из первой пачки. раз скоро война, ей стоит закупить продуктов. На что она ответила - всё будет нормально, пан командир, скоро вернётся мой дед и мы с ним не пропадём. И, сладко поцеловав меня, добавила, что с деньгами и золотом не пропадём.

И, когда я смогу, она будет меня ждать, но только ночью. А вот ужинать я с ней не стал. Паранойя у меня? Лучше я буду точно живым параноиком... Женщины все очень коварны, а уж полячки ... Коварней красавиц-полячек нет на свете! А в рапорте я указал, что нашёл с помощью своего осведомителя шифрблокнот и книгу для шифрования.

Заодно Эльжбета сообщила несколько адресов - в селе новые незнакомые молодые мужчины. От моего очередного рапорта особисты аж запрыгали. Ну и благодарность от начальника управления в личное дело!

А 22 июня я встретил в селе в двадцати километрах от Минска, да с направлением в командировку в Москву. А в село я отвёз прелестную студентку. Интендант со звучной фамилией Соломонович, сотрудник московской конторы, ведавшей государственными резервами, был командирован в Минск.

С собой он взял молодую жену, студентку третьего московского медицинского института Ирочку. Вот её он и попросил завезти в её родное село. На мотоцикле мы домчались за час. Уже пятница, 20 июня...