Никогда бы не подумал, что я в свои законные летние каникулы вдруг буду коротать дни в районной библиотеке, раздавая книжки редким читателям и отвечая на ещё более редкие их вопросы. Но увы, практика в девятом классе оказалась обязательной и мне даже, можно сказать, повезло: мои однокурсники подметали школьный двор и помогали физкультурнику, который эксплуатировал их и в хвост, и в гриву.

Моей начальницей и, собственно, единственным официальным работником библиотеки, не считая уборщицы, была Наталья Андреевна: невысокая женщина лет 35-ти, стройная, изящная, с прямыми русыми волосами до плеч, пронзительными серыми глазами и суровым нравом.

Она практически не общалась со мной, раздраженно вздыхала и поджимала губу, когда я делал что-нибудь неправильно. Когда я только появился в библиотеке, она некоторое время провела со мной за одним столом, обучая склеивать разные типы книжек, но дальше этого наше общение не пошло.

Когда рваные книжки закончились, Наталья Андреевна пересадила меня за старенький библиотечный компьютер и заставила вводить книги в каталог. Это оказалось куда более утомительно: на старой расшатанной клавиатуре надо было без ошибок вводить имя автора, название, уникальный номер и прочие данные каждой книги.

Интернета не было, все эти пыльные книги вокруг порядком осточертели, поэтому в свободную минуту я выискивал медицинские журналы и разглядывал в них рисунки женских грудей и гениталий. Пару раз Наталья Андреевна практически поймала меня на этом, но я всё же успевал захлопнуть журнал и сделать вид, что несу его куда-то.

Засмотревшись на ножки очередной девушки в читальном зале, я задумался и мне пришла в голову отличная идея! Весною отец подарил мне цифровой фотоаппарат, которым я с тех пор почти и не пользовался. Фишка в том, что в фотике был режим медленной съёмки: он мог делать снимки раз в 15 секунд на протяжении пары часов.

Я приволок фотик в библиотеку и стал думать, как бы его приспособить, чтобы он оказался под столом как раз напротив ног какой-нибудь студентки. Увы, столы были открыты со всех сторон — парты как парты, даже без передней доски. Единственный полностью закрытый стол, под поверхностью которого можно спрятать фотик — это мой собственный. Ну не себя же фотать, в конце концов?

Мимо прошла Наталья Андреевна и я вдруг обратил внимание, что на ней узкая юбка до колен. Ага! Вот оно! Я залез под свой стол, переключил фотик в режим постоянной съемки и запустил программу ввода книг. Потому позвал Наталью Андреевну:

— Наталья Андреевна, вы не посмотрите?
— Да? — Она подошла поближе и я невольно покосился на её ножки — стройные, гладкие, без колготок. Ах, только бы она села за стол.
— У меня каталог не переключается в режим ввода, завис, что ли?

Наталья Андреевна нагнулась к клавиатуре, чтобы посмотреть, но я "галантно" отодвинул стул и она села. Моё сердце забилось, как молот, и мне стало жарко от собственной наглости. Наталья Андреевна сидела на моём стуле, а фотокамера автоматически щелкала прямо у неё между ног, делая снимок за снимком. Я надеялся, что автофокус и высокая чувствительность объектива сделают свою работу..

— Почему не переключается? Вот же, переключился! — Наталья Андреевна нажала кнопку и программа нормально переключилась в нужный режим.
— Ой, а у меня почему-то не работала... — промычал я. — Извините.

Наталья Андреевна ушла, я подождал несколько минут и торопливо полез под стол. Отцепил камеру, повернул колёсико в режим просмотра фоток и стал листать одну за другой. Мои руки дрожали и вспотели от напряжения, в ушах стучапо и лицо раскраснелось. К счастью, библиотека уже закрылась и посетителей не было.

Я


нажимал на кнопку, проматывая фотки с конца в начало. Сначала промелькнуло моё перекошенное лицо и протянутые к камере руки, потом мои колени, потом просто стул, потом мои кроссовки и ноги Натальи Андреевны возле стула, а потом вдруг её колени прямо перед объективом. Аппарат прибавил яркости так, что колени казались белыми и яркими, и высветил полоску трусов у Натальи Андреевны между ног.

Я внимательно всмотрелся и прибавил увеличения. Подробностей на маленьком экранчике было не рассмотреть, но я потом рассмотрю всё дома на компьютере. На Наталье Андреевне были надеты белые трусики с каими-то совсем деревенскими цветочками и розовой каёмочкой. Трусики были смяты в складочки и казалось, что они облегали её половые губки. Я был уверен, что вот эта складочка посередине совпадает с рельефом вульвы Натальи Андреевны.

Фотоаппарат дрожал в потных руках, но я старательно рассматривал фотку, делая её всё ближе и ближе. Каемочка трусиков с одной стороны была совсем вжата в промежность, а с другой чуть открывала край половых губ. Мне казалось, что я вижу неровную кожу и завитки волос, но я не был уверен. Я сделал увеличение ещё сильнее, и белая полоска трусиков в цветочек заняла весь экран.

— Это я? — Голос был злым и строгим.

Я чуть не уронил фотоаппарат и в ужасе поднял взгляд. Справа от меня стояла Наталья Андреевна и смотрела прямо на меня. Я неловко покачал головой.

— Н-н-нет, Натал...
— Дай сюда! — Она выхватила фотоаппарат из моих рук и мельком взглянула на снимок ещё раз. - -Ах ты гадина!!

Я весь сжался. Мой худший кошмар воплотился в реальность.

— Какого черта тебе надо?! Что, голых баб не видел?! Журналов тебе мало?!! Интернета?!

Она кричала на меня и сжимала мой фотик в кулаке так, что я опасался даже за его металлический корпус. Зря опасался — минута, и фотик с силой полетел в пол, разлетаясь на кусочки.

— Что ты там не видел, а?! Гадёныш! Гадёныши и сволочи прямо с детства, не могу просто! На, смотри!

Наталья Андреевна вдруг задрала юбку и я увидел те самые белые трусики в цветочек с розовыми каемочками. Они выглядели застиранными и смятыми. Она быстро поставила правую ногу на стул передо мной, а затем рывком отвела полоску своих трусов в сторону: я тут же невольно вперился взглядом в розовые лепестки её влагалища и черные завитки волос.

— Нравится, сука?! Подонок! Сволочь!

Она сбросила ногу на пол и я не осмелился поднять на неё глаза. Никто из взрослых никогда так меня не называл.

— На, ещё смотри, пока насмотришься! Мерзкая дрянь!

Наталья Андреевна одним движением развернулась, расставила ноги, одной рукой задрала юбку, а другой подцепила свои трусы прямо на заднице и отодвинула в сторону. Я увидел большие белые полушария её попы, серое сморщенное кольцо сфинктера и немного волос под ним там, где в промежности заканчивалось влагалище. Сфинктер на моих глазах сжался сильнее, потом снова вернулся в исходное состояние, и я, кажется, увидел немного розовой кожи в его в крошечных и в основном серых складочках.

Я находился в состоянии шока, был страшно испуган и не знал, что сказать. Она повернулась ко мне, её лицо было красным от гнева и ярости, и указала пальцем на дверь:
— Вон отсюда, гадина! Быстро! И чтоб я тебя больше здесь не видела!

Я пулей вылетел из помещения, сбежал вниз по лестнице и помчался по улице так, будто боялся, что она меня догонит. К счастью, никто в школе ничего не узнал, и практика оказалась мне зачтена. И хоть районную библиотеку я с тех пор обходил десятой дорогой, воспоминание об этой задранной юбке и сдвинутых, туго натянутых трусах Натальи Андреевны долго не выходило у меня из головы.