Как говорится,в жизни всегда есть место подвигу.Но подвиги-это действо для необычных людей,героев,храбрецов...А в жизни обычных людей,всегда могут быть необычные случаи только.Редко они бывают,у некоторых могут не быть вообще,чего скрывать.Но,как говорит мой друг детства и бурно проведенной молодости,Игорь-"мы же с тобой почти порядочные люди!"Так что бывают,чего там...Мы с Игорем при встрече,очень нечастых,к сожалению,всегда вспоминаем мою свадьбу,где он с Валей были свидетелями.Я описал все это в рассказе"Мои прекрасные свидетели".Так вот,Игорь вспомнил мои необычные случаи,как он считает,о которых я ему рассказывал.Я считал,что все просто,но...

Однажды,когда до моего дня рождения осталась неделя,19лет скоро должно стукнуть,моя "подруга дней моих суровых",Ольга,вдруг ска

Валентина ещё раз бросила жалостливый взгляд, не решаясь сказать что-то важное, сугубо интимное. Непосильный груз давил, изматывал душу, требуя выхода.

- «Ох, - тяжело выдохнула она. – Ты не представляешь, ... какая я дура!»

- «Да, не тяни, - не выдержала затянувшееся метание подруги. – Что тянешь, как кота за хвост! Хочешь - говори, не хочешь – мне твои секреты не нужны!»

И тут она всплакнула, шмыгнула носом, уткнулась лицом в ладони, словно укрываясь от позора и через силу выдавила из себя:

- «Залетела ... четвертый месяц пошёл ...»

- «Ты что, охренела? Совсем мозги растеряла? – удивилась, даже не думая утешать подругу. – Тебе завтра сороковник, ... а ты мамой молодой хочешь стать! Ну ты и правда дура!»

- «Хочешь, чтобы я тебе аборт сделал

Теплая июльская ночь бережно, словно заботливая мама, окутала уставшие за день улицы. Порыв легкого ветра коснулся моего лица и, всколыхнув листья тополей, помчался прочь, по каким-то только ему известным маршрутам и делам. Мысль о том, что ветер тоже спешит на свидание, почему-то развеселила меня, и, улыбаясь сонным фонарям, я прибавил ходу. Старые сталинские дома, с облупившейся от времени штукатуркой, строго смотрели мне вслед, с молчаливым осуждением. Шум редких проезжающих мимо машин оставался в ушах едва уловимым эхом, принося умиротворение, и постепенно растворяясь в глухих ударах, отбивающего парадный марш сердца.

Где-то вдалеке жалобно заплакала милицейская сирена и хрипло надрывающиеся, на манер эскимосов Аляски, алкаши, прервали свое горловое пение, недоуменно уставившис

Дзинь-дон.. Капли осеннего дождя тихими колокольчиками бьются о подоконник старого кинотеатра.

- Здравствуйте, Эмма Генриховна. – Мило улыбаясь, поздоровалась вошедшая в помещение девушка.

Старушка-гардеробщица оторвалась от чтения книги и, расплываясь в улыбке, поспешила ей навстречу.

- Здравствуй, Алиночка.

Девушка передала ей пальто и зонт, и теперь пыталась дыханием согреть озябшие руки.

- Давно ты нас не навещала, голубушка. – Продолжила старушка, вернувшись на свое место. – Не стряслось ли чего?

Алину всегда забавляло и несколько смущало это старомодное обращение, но та теплота, с которой произносила это слово Эмма Генриховна, всегда ложилась бальзамом на юное сердце.

- Нет-нет, все хорошо, просто… времени как-то не было. – Немного гр

Все нижеописанное происходило в момент заката застоя в СССР, когда народ еще не успел вкусить так называемой свободы и гласности, а в магазинах на полках свободно стояли только банки с громадными огурцами, пакетики с лавровым листом, да пачки с грузинским чаем. Путевки и дефицитные товары распределялись завкомом, остальное же приходилось искать в комиссионках или на черном рынке за бешеные деньги, секса же, как известно, не было вообще.

Вера приехала в Трускавец по путевке, отправив на это время мужа с пятилетним сыном отдыхать «дикарями» на Черное море. Поначалу ничто не предвещало грозы. Мужа она любила, секс у них был регулярно, когда она сама того хотела, муж всегда подстраивался под нее, поэтому никаких планов, иногда вынашиваемых женщинами при поездке на курорт, у нее не было,