Erich von Gotha «GILL» (Комикс из журнала «Torrid» №№ 15–16 за 1985 г.)

Перевод Алик Костин, 2016

II. Парочки

Нас палило солнце. Кожа Джиль стала золотистой, прошлогодние белые полосы день за днём исчезали под сплошным загаром этого года.

- Я подумала… — Сказала она. Это, как я знал через год после свадьбы было прелюдией к рассказу неприличной истории из прошлого, навеянной каким-то воспоминанием.

На этот раз ключом послужило загорание…

- Это было в местечке Патрика возле Канн. Такой же большой частный бассейн…

Они с Патриком, с которым она познакомилась за час до того, плавали бок о бок. Он сказал ей снять бикини, чего она раньше не делала, но тут кровь ударила в голову, и она сняла. Они плавали, касаясь обнажёнными телами, и, подавив чувство стыда, возникшего, когда она раздевалась, внезапно на неё сошла благодать — вкус нового потрясающего чувства свободы. Она плескала ногами, извивалась телом, поднимала руки, демонстрируя аппетитные груди, переворачивалась на спину, показывая лобок, сверкающий капельками воды, словно тысячью бриллиантов в светлых кудряшках.

- Вы хорошо плаваете. Вы настоящая русалка. — Сказал Патрик.

- Я занимаюсь в клубе.

- Идите сюда, здесь можно достать дно и передохнуть. Трудно разговаривать, плавая, мы не на соревнованиях.

Дно шло мельче, и по мере того, как они поднимались из плещущейся воды, их тела постепенно обнажались. Патрик был выше, и когда вода дошла ему до пупка, ей стало видно пенис, предмет внушительных размеров, просвечивающий сквозь прозрачные волны. Появилась её грудь, мокрая и розовая, и она перехватила его взгляд, уставившийся на неё. Она оглянулась за своим парнем Мартином, но никого не нашла.

Патрик был заинтригован этой аппетитной штучкой. Она поскользнулась и облокотилась на него, и он воспользовался моментом обнять её. Прикосновение её соска тут же возбудило его, и как по мановению волшебной палочки, размер его фаллоса увеличился. Он ловко повернул её так, что его твердеющий выступ оказался у неё между ягодиц, и незаметным движением таза ему удалось поселить его под ней.

Джиль ждала молча с пересохшим горлом, как сакральная жертва. Голова кружилась от мысли о том, как она могла допустить такое, так извращённо подстроить. Она подумала о Мартине, что если он появится в розовом мареве. Но она не могла пошевелиться.

Она ощущала твёрдость двигающегося под ней туда-сюда стержня, плеск воды, ласкающей её половые губки, и в голову лезли все её непристойные мысли. При этом она понимала, что не может их побороть, просто выйти из бассейна и покинуть виллу.

У неё никогда не было таких ощущений. Ей нравилось заниматься любовью с Мартином. Несомненно, они делали это хорошо, но она не догадывалась, что бывает такое половодье чувств, как будто непреодолимый поток лавы страстного вожделения заполняет её конечности, её плоть, бежит по венам и заставляет колени дрожать и подгибаться.

Она чувствовала словно сквозь дымку, что она была на краю удивительного открытия чего-то в себе, ещё не тронутого, сил, ещё не вступавших в борьбу, что она вот-вот выпустит на свободу эти странные вещи, которые волновали её столь же, сколько и отталкивали.

Резким движением она вырвалась от Патрика и двинулась к алюминиевому трапу. Но колени дрожали и плохо слушались, она поскользнулась на первой же ступеньке. Когда она падала, крепкие руки подхватили и удержали её.

Она свалилась с коротким вскриком и прижалась к нему. Контакт их тел вызвал у обоих целый вихрь чувств. Она попыталась неуверенно высвободиться и повернулась в его руках, расплющивая свои груди о его грудь. Его полностью отвердевший половой орган толкался у неё между ног. Их объятия были пылкими, хотя она ещё дрожала:

- Боже! Нет! О, Господи! Что вы делаете?! — Задыхалась она.

Он прижал её теснее, и она больше не противилась, борьба превратилась в формальность, ноги подкосились, тело налилось свинцом. Её половой орган раскрылся, как цветок, от ласок твёрдого фаллоса и тёплой воды. Всё перестало существовать за пределами её желания этого мужчины, мужчины, который так явно хотел её. Она обвила его тело бёдрами, он наклонил голову, чтобы завладеть её припухшими губами, гася последние слабые протесты.

Поцелуй был долгим, страстным, способным растопить ледяной холод. Языки их ласкали друг друга. Она отстранилась, задыхаясь:

- Не здесь, по крайней мере…

- Всё в порядке…

- Кто-нибудь может увидеть нас из дома.

И вдруг осознав, что вырвавшиеся слова прозвучали согласием, она напряглась:

- Что я говорю?! Я сошла с ума!

- Не волнуйтесь. Никто нас не побеспокоит. Здесь всё дозволено. Удовольствие — это царица…

И скользнув своим половым органом в её гостеприимную пещерку, он оборвал губами стон наслаждения, рвавшийся с её губ.

Мартин предавался сиесте. Он храпел на спине в темноте их занавешенной спальни.

Она свистела, хлопала в ладоши, грубо трясла его. Никакого эффекта. Он продолжал храпеть.

- Ха! — Выругалась она. Как он мог? Он должен был нутром почувствовать ужасное унижение, которому она подверглась. Она чувствовала себя преданной. В любом случае это он виноват, заманив её в место, полное соблазнов, где люди могли заниматься любовью прямо в бассейне, не взирая на прохожих.

Она удобно забыла, как сама настаивала на поездке. Вместо этого она репетировала фразы, когда он проснётся, что если кто-то имеет любовницу, он должен защищать её от таких искушений. Зачем он привёз её в такое место? Она как чувствовала, что ей понадобится охранник… Женское упрямство? Или попросту беда с логикой?

Она была поражена, как легко нарушила верность Мартину, с какой лёгкостью. И интенсивностью своих наслаждений. Хоть она и готовилась смиренно признаться ему в своём грехе, она не чувствовала ни вины, ни угрызений совести. она чувствовала только глубокую радость, как будто сняли гнёт, как в первый раз, когда она отдалась мужчине, с той только разницей, что тогда было мало удовольствия. А в этот раз… В животе таяло и трепыхалось от воспоминаний о том, как член Патрика толкался в неё под полуденным солнцем, слова, что он нашёптывал, убеждая. И его комплименты потом, его заявление, что он покорён её сексуальностью подарком, что она ему преподнесла. Он не обещал ей, что всё, что они сделали вместе, было всего лишь маленькой долей того, что может случиться, если она согласится?

Молчание — знак согласия. Она согласилась.



Она никогда не чувствовала себя такой юной, такой привлекательной. Горячая кровь билась в жилах живительной рекой.

Как бы ей пристроиться тоже вздремнуть?

Она ворочалась, меняла положения, взбивала подушки, искала холодный кусок простыни, мучаясь от внутреннего жара. Как только Мартин мог лежать и храпеть? Она поглядела на него. Он был в отключке. Выглядел он счастливым и расслабленным.

- Я шлюха? — Спрашивала она себя, считая, что ей нужен ответ. Она бросилась в чужие объятия и не могла дождаться, чтобы ни сделать это снова. От одной только мысли об этом судорога желания пробежала в паху, и началось выделение секрета. Волна вожделения накатила снова, заставляя раздвинуть ноги под тёплый воздух. Она стала мастурбировать. Под пальцами чувствовалась влага. Не её собственная — в ней ещё оставался заряд Патрика. Жидкость просачивалась сквозь пальцы в ладонь. Ей нужен был твёрдый фаллос, чтобы врывался в неё и месил ей внутренности.

Она потянулась к Мартину, но сразу поняла, что это не сработает никак. Храп стал ещё громче.

Она поднялась с постели в прозрачном пляжном халатике на голое тело, подошла к окну, одёрнула штору, открыла раму. Распахнула халат, подставляя кожу солнцу. Внизу был бассейн, пустой в разгар дня. Она стояла у окна и загорала, как появилась фигура. Это был Мишель, ещё один гость, она его видела утром. На нём были узкие плавки, которые он скинул и улёгся на лежак. Джиль отметила его загорелое тело, тёмный куст на лобке и толстый пенис посередине. И тут он взглянул вверх. Джиль вздрогнула от неожиданности, но преодолела первый импульс скрыть свою наготу. Наоборот, она вышла на балкон, претворяясь, что не замечает его. Она облокотилась на перила, проверяя взглядом, как много видно со стороны. Она с удовольствием отметила, что он должен наблюдать её стройную загорелую фигуру в обрамлении голубого халатика, светлый лобок, золотящийся на солнце, округлую грудь светлее остального тела с торчащими от возбуждения сосками.

Из-под ресниц она украдкой наблюдала за Мишелем. Тот сидел внизу на лежаке, уставившись на неё и держа в руке поднимающийся пенис. Она не могла больше притворяться и открыто посмотрела вниз на него. А он стал дрочить, улёгшись поудобнее на спину. Она обнаружила, что дрожит. Не стесняясь, она скинула халат. Жестом он пригласил её присоединяться, она покачала головой.

Он пристально посмотрел на неё, а потом встал и направился к зданию. Торчащий член болтался и подпрыгивал на ходу.

Джиль моментально перепугалась. Он может явиться сюда в комнату, она будет пытаться не пустить его, проснётся Мартин, она голая, Мишель со своим стояком… Она бросилась к двери. Выглянула в коридор, он был пуст. Попыталась прокрасться к лестнице взглянуть и остолбенела, заглянув в открытую дверь по пути.

Там без беззастенчиво развлекалась парочка. Стоя на коленях на смятых простынях и бесстыдно задрав голую задницу, женщина рисовала узоры вибратором на клиторе в то время, как Патрик трахал её стоя сзади. При каждом его толчке рыжая издавала такой мощный «ааа!» удовлетворения, что можно было подумать, что она сейчас умрёт от передозировки наслаждения.

- Прекрасно, правда? — Раздался голос Мартина над ухом.

Она обернулась. Это был не Мартин. Это был Мишель. Его рука щупала её ягодицы. Она отстранилась и посмотрела на него. Он с явным удовольствием рассматривал е тело сверху до низу, потом посмотрел в глаза:

- Вы сводите меня с ума! Заходите…

И она позволила ему втолкнуть её в чужую комнату. Она была сильно против — нельзя беспокоить гостей в этом доме. Если они сейчас напугаются, её могут выгнать отсюда. Судьба опять загнала её в волчью пасть. Остаётся только посмотреть, будет ли эта пасть столь же щадящей, как прежние…

Женщина подняла голову на вошедших, продолжая, без всякого удивления, двигать тазом навстречу норовистым толчкам Патрика. Она напряжённо улыбнулась и сказала:

- Как мило, .. что вы пришли… и присоединяетесь… к нашим скромным… играм…

Джиль не могла поверить свои ушам. Но в её положении это уже не имело значения.

- Джиль, ты, должно быть, Джиль. Патрик рассказывал мне о тебе, о твоём горячем темпераменте. Он сказал, ты одна из наших. Я хочу полизать твою хорошенькую киску… Он бредит этим. Правда, Патрик?

- Луиза права. Не могу дождаться, чтобы снова продолжить наше знакомство, Джиль. Это правда!

Мишель сел напротив Луизы и поцеловал её. Она достала его пенис и позвала Джиль:

- Джиль, поимела уже этот прелестный хрящик?

Джиль покачала головой. Мишель потянулся и усадил её верхом на колени. Вторая девушка достала из-под низу крепкий член и направила его прямо Джиль во влагалище. С отчаянным криком она толкнулась вперёд, натягиваясь на сук, и начала бешеный азартный танец живота.

Достигнув оргазма, она скользнула рукой Луизе под ягодицы к месту соединения их тел. Она чувствовала твёрдость Патрикова стержня, который долбился своё скользкое гнездо, и к ней вернулись образы из ночных грёз — люди трахаются вокруг, женские тела колышутся под атаками мужских, вопя от удовольствия. А повсюду женщины такие же, как она была до сих пор, замкнутые, томящиеся в невежестве, ждущие своего принца и поцелуя, который бы их преобразил. К большинству он никогда не придёт.

Она нагнулась и сомкнула уста на сочных губах незнакомки. У неё возникло представление о жизни, какую бы она хотела иметь, возможность которой до сих пор хоронилась глубоко в её душе, в душе, которая могла бы воспарить над миром, больным порочными желаниями. Она отвергнет существование без основной цели в скучных условностях и робости.

- На самом деле, милый, я знала, что однажды встречу тебя. — Сказала она и перекатилась, чтобы положить свою светлую головку мне на грудь. Я радостно ей улыбнулся.

Молодой восточный официант принёс напитки. Джиль села, разведя бёдра, потянувшись за стаканом, на щиколотке блестел золотой браслет.

- Не могли бы поставить это сюда? — Попросила она, показывая между ног.

Официант глянул на меня вопросительно.

Я заговорщицки кивнул, и он опустился на корточки, чтобы поставить стакан, опираясь на руку и разглядывая вблизи её половой орган. Он был полностью открыт в результате летней депиляции, которая удалила все волосы от между ягодиц внизу до самого верха розовой половой щели.

Она откинулась назад, чтобы улучшить ему обзор, лицо её вдруг покраснело, и она улыбнулась мне похотливо:

- Джорж, почему нам так повезло?

У меня не было ответа…