- Ахуеть! - услышала я голос вернувшегося Никиты, и, открыв глаза, увидела его стоящего в открытых дверях с бобиной скотча, - она того гляди от бутылки кончит! Вот шлюшка! Ну ничего, я приготовил тебе сюрприз.

За спиной Никиты стоял ещё один парень, тот самый который ехал с нами в кортеже в одной машине. Пьяно покачиваясь, он для уверенности опирался рукой о косяк.

- А я х-хочу писать, - запинаясь, проговорил он, расстёгивая ширинку.

- О! Давай, ссы сюда, - Никита подсуетился и выхватил горлышко бутылки, которая продолжала находиться во мне, у своего приятеля.

- Я сейчас открою дырку, - Никита заржал, довольный своей шуткой, - только смотри не промахнись.

Вынув бутылку, он действительно открыл мою «дырочку»- растянутая после бутылки, она не спешила закрываться. Придерживая с двух сторон колени, они не давали мне свести ноги.

Тёплая струя, жёлтого цвета, метко попадая в цель, стала быстро наполнять моё влагалище…
Благодаря эластичности тканей, щёлочка моя всё-таки закрылась, и этому уроду стало не интересно мочиться туда. Он направил свой член мне на лицо…

От неожиданности я вскрикнула, в тот же момент почувствовала во рту резкий вкус мочи настоянной на алкоголе - крепко сомкнув губы и глаза, стала пытаться увернуться от струи, которая стала гулять по всему телу. Было ощущение, что это никогда не закончится… Моча лилась на лицо, на грудь, на живот…

Они дружно ржали…

- Что? Горько? – спросил Никита.

- Горько, горько! – подхватили другие.

А мне хотелось провалиться сквозь землю от позора…

Нескончаемая струя наконец иссякла, и он, пошатываясь, запихивал свой «инструмент» в ширинку.

- На, промой горлышко, - Никита, открутив пробку с бутылки, направил горлышко к моим губам. Водка полилась мне в рот, и мне ничего не оставалось, как захлёбываясь, глотать её. Тепло наполнило мой желудок, а потом стало распространяться по телу. С утра ничего кроме пары конфет я не ела, и алкоголь мгновенно всосался в кровь. Голова помутнела и закружилась…

Я смутно помню, как меня, придерживая за руки, вывели из туалетной будки во двор дома. По сугробам мы шли к конструкции, которая представляла из себя, два деревянных столба, врытых вертикально в землю и металлической перекладины между ними. Может быть это был турник или станок для выколачивания пыли из ковров – не знаю.

Я, как была совершенно голая, в одних туфлях и трое мужчин, в костюмах, шли, утопая в снегу к этому, стоящему в сугробе турнику. Я не понимала тогда, куда и для чего меня ведут – алкоголь в моём организме, притупил мой разум и полностью подавил во мне всякое желание к сопротивлению.

Меня поставили между деревянных опор и подняв руки закрепили скотчем по верхним углам конструкции – я едва доставала руками до металлической перекладины. Раздвинув мои ноги, они примотали их в районе лодыжек к столбам. Снега здесь было так много, что он почти полностью закрывал мои икры, и им пришлось ногами разгрести его немного в сторону, чтобы привязать меня.

Мои ноги раздвинулись широко в стороны, так что я даже почувствовала холодок в приоткрывшейся щёлочке.

Удар снежного комка в живот привёл меня в сознание. Подняв голову, я увидела, как ребята, отойдя метров на пять, лепят снежки, собираясь использовать меня в качестве мишени.

«Так вот что они придумали», - пронеслось в голове.

Очередная их выдумка очень забавила ребят, особенно Никиту, который весело хохотал, призывая попробовать их метнуть в обнажённую мишень. Это его первый снежок попал в меня.

Они дружно размахнулись, а я, закрыв глаза, хотела закричать, но удалось лишь глухо промычать – рот мой они тоже заклеили скотчем. Три снежка, с небольшим интервалом, разбились о моё тело, попав в плечо, в грудь и бедро.

- Вау! – восторженно закричали они.

Температура была около нуля или чуть ниже и снежки получались не плотными, но всё равно было больно от их попадания в неприкрытое одеждой тело.

Снег, рассыпавшись по телу, постепенно таял и капли стекали по коже, собираясь в области бёдер в маленькие ручейки.

- Стойте, я придумал! – воскликнул неутомимый на выдумку Никита, и побежал в сторону сарая.
Возвращался он уже с вязанкой бельевых прищепок.

- Так будет интересней, - сказал он, прикрепляя к соску на моей груди одну из прищепок.

Это его действие моментально отозвалось нарастающей резью в груди, но сделать ничего я не могла, и мне оставалось только мычать от боли.

- Точно! – подхватил парень, ласкавший меня бутылкой и помогая Никите прикрепил одну из прищепок на второй сосок, - и победитель будет тот, кто собьёт все прищепки.

- А победитель придумывает новое испытание! – добавил Никита.

Нагнувшись, Никита в это время, прикреплял мучительные зажимы на мою киску – оттягивая половые губки и добавляя, одну за одной прищепки, так что я потеряла счёт им. Последнюю, с острыми краями и самую болезненную, он закрепил на клитор.

От боли и бессилия слёзы покатились по лицу… Жуткая боль с эпицентром в области моей бедной киски, накрыла меня.

Они начали швырять снежки и большая часть их разбивалась о мои бёдра и живот – все старались попасть в мою писю. Вот, метким броском, пьяный парень сбил прищепку с левого соска, которая соскакивая, успела причинить напоследок жуткую боль. Зато потом последовало облегчение…

Я жутко боялась каждого удара снежным комком. Каждый раз место его попадания было непредсказуемым и от этого было ещё страшней. Какой частью теля я ощущу боль от очередного снежка? Я закрывала глаза, стараясь не видеть момент броска. С другой стороны, я жаждала, чтобы поскорее с меня сбили все эти зажимы, которые доставляли невыносимую нарастающую боль…

Снежки летели в меня не переставая… Я была вся в снегу…

С каждой отлетающей прищепкой раздавался дружный победный возглас парней. А я, вместе с облегчением испытывала боль… Боль от снежков, которые попадая почтив одно и тоже место, одновременно с ударом вызывали жжение.



Осталась последняя прищепка, на половой губке, которая никак не хотела слетать с меня. Град снежков сыпался на меня, парни вошли в раж, и видно было, что уже устали, но прищепка всё не отлетала. Теряя терпение, они стали подходить ближе. Мою письку с каждым новым снежком обжигало огнём. Лобок был уже весь синий от холода и постоянных ударов!

Cлепив огромный снежный ком и подойдя почти вплотную, Никита, изо всех сил кинул его мне между ног. Если бы не скотч, державший меня, я бы наверно от этого удара отлетела бы метра на два.

- Ура! – раздался их победный клич.

От постоянно разбивающихся о моё тело снежков я жутко замёрзла. Мне было уже страшно, что ещё они могут придумать.

- Шампанское в студию! – заржал, как сумасшедший Никита, - какая свадьба без шампанского!

Ребята дружно подхватили его смех… Никита, раскрасневшийся, побежал в сторону дома за шампанским.

Снег на моём теле медленно таял… Босые ножки в туфлях сильно замёрзли… Я дрожала от холода… Всё моё тело болело от холода и ударов

Пока Никиты не было, ребята отрывались по полной: шлёпали по попке, выкручивали соски… Моё тело превратилось в сплошную боль. Мне хотелось только одного, чтобы всё это как можно скорее закончилось.

Никита вернулся с бутылкой шампанского и подойдя ко мне, нетерпеливо стал отдирать фольгу с горлышка. Потом аккуратно открутил проволоку…

Я не понимала, что он замыслил… Затем, так же аккуратно он поднёс горлышко бутылки к моей щёлочке…

- У-ууу…, - заскулила я от ужаса.

Он вставил горлышко во влагалище и начал ритмичные движения вверх-вниз, встряхивая тем самым бутылку.

Ребята одобрительно засвистели.

Я c замиранием сердца ждала этого самого ужасного в моей жизни хлопка шампанского.

Хлопок был настолько глухой, что наверно никто кроме меня его не услышал, а вот во мне он отозвался резкой болью внизу живота. Потом было ощущение, что моё влагалище изнутри что-то быстро распирает… Мощным фонтаном шампанское, продавливаясь между стенками влагалища и горлышком бутылки, сильно пенясь, стало прорываться наружу под громкие восклики подвыпивших ребят.

Вынув бутылку шампанского из влагалища, Никита, заткнув горлышко большим пальцем и периодически взбалтывая, стал поливать меня шипящей струёй. Ребята продолжали одобрительно кричать.

Их крики смолкли как-то неожиданно и как-то сразу… Подняв голову, я увидела Рому… Без пиджака, с выпущенным из брюк одним краем рубашки, пьяный, он стоял слегка пошатываясь, окидывая всех мутным и грозным взглядом. Даже пьяный он выглядел угрожающе…

Я не знала радоваться ли мне спасению или горевать от возможных последствий… Он подошёл ко мне и попытался освободить меня от скотча, но у него ничего не получилось. Я дрожала от холода и страха крупной дрожью. Мне так хотелось, чтобы он обнял меня… Прижал меня к своей мощной груди… Согрел меня в своих объятиях…

Достав из кармана перочинный ножик, он полоснул им по деревянному столбу, обрезая слои скотча. Освободил руки… Потом ноги…

И повернувшись, направился в сторону дома…

Я не верила своим глазам… Как же так… А я…

- Рома, - позвала я его и на замерзших, негнущихся от холода ногах, попыталась догнать его.

Схватив за руку, я захотела остановить его… Развернувшись, он отдёрнул свою руку и с силой толкнул меня. Я отлетела в сторону и навзничь плюхнулась прямо в сугроб…

Роман медленно удалялся, а я сидела голышом в снегу, поджав колени к груди и горько плакала… После всего, что я перенесла за сегодня, это последней каплей и переполняющие меня чувства полились горючими слезами на снег…

Мне в тот момент было настолько наплевать на себя, что я совершенно не думала о том, что могу замёрзнуть. Где-то глубоко внутри была даже мысль, что пусть я замёрзну, пусть окоченею от холода… Пускай Рома знает…

Туфли я потеряла где-то в снегу и сейчас я сидела голышом в сугробе и безучастно глядела на свои покрасневшие, замёрзшие пальчики на ногах. Мне было всё равно… Было пусто внутри…

Ребята все разошлись…

На улице темнело…

Я сидела в снегу, вздрагивая от рыданий и холода…

Всеми брошенная, и никому не нужная…

Услышав сигналы клаксона за забором, я не сразу сообразила, что они могут иметь ко мне какое-то отношение. «А ведь это может быть Антон…» - неожиданно дошло до меня.

Я поднялась из сугроба. Мысль о том, что я смогу согреться сейчас в салоне автомобиля подгоняла меня. Босые ножки болели от холода, но я этого почти не замечала. Я отряхнула попу от снега и посеменила к воротам.

Пока я шла к воротам, мне никто по дороге не встретился, но я слышала, как из дома доносились звуки музыки и крики пьяных гостей. Мне хотелось поскорее пройти этот участок пути, чтобы не попасться никому на глаза и я уже перешла почти на бег.

Открыв ворота, я увидела в сумерках светящиеся габариты автомобиля, стоявшего на дороге, и поспешила к нему.

Передняя пассажирская дверь открылась и вышел Антон. Ура!

- Ну, ты даёшь, - ошеломлённо произнёс он, оглядывая меня с ног до головы, - и вправду голая…

Он открыл заднюю дверь, и я быстренько пробралась на сиденье.

- Привет.., - стуча зубами, поздоровалась я с парнем, который сидел за рулём.

- Привее-ет, - ответил он, с удивлением глядя меня, - и часто ты так ходишь?

- Угу, - пробурчала я, - когда не очень холодно.

В салоне было очень жарко, а может мне так казалось после мороза, но это был такой кайф! Замёрзшая попа сразу почувствовала тепло сиденья. Забравшись с ногами на него, я пыталась руками согреть пальчики на ногах.

- Что случилось, то? – спросил Антон, усевшись обратно в машину.

- Долго рассказывать, - мне не хотелось сейчас распространяться о том, что случилось за сегодняшний день, тем более, что начинать рассказ надо было с событий полугодовой давности, вспоминать о которых мне совсем не хотелось.

- Кстати познакомься, это Димоныч, - сказал Антон, показывая на водителя.

Я кивнула в ответ.

Машина тронулась…

Я сидела, всем телом впитывая в себя тепло и медленно при этом уплывала, погружаясь в негу…

Приятная истома растекалась по телу. Знакомое покалывание в пальчиках ног говорило о том, что я постепенно оттаиваю. Машина мягко покачивалась на неровностях. Меня потянуло в сон…

Не знаю сколько прошло времени, я похоже задремала.