Элли и Вилле позавтракали утром с огромным аппетитом, выпив также по большой чашке душистого кофе. Вилле намеревался выйти, чтобы уладить несколько дел и просто побродить по улицам.

- Так, где мои часы,-бормотал Вилле, бегая по комнате и лихорадочно шаря в своих вещах.

- Они перед самым твоим носом, - сказала Элли. Вилле обренулся к ней. Она указывала на письменный стол, где на кипе бумаг виднелись золотистые часы на кожаном ремешке.

Вилле взял их и надел на запястье.

Посмотрел на Элли…она сидела на стуле, держа в руках чашку с недопитым кофе, вся тонкая, чистая, желанная. Короткие шортики не скрывали красивых стройных ног. Через полупрозрачную маечку просвечивала ее грудь с нежно-розовыми сосками. Вилле почувствовал как его член напрягся. Он подошел к Элли, наклонился, целуя ее шею, играя губами с ее волосами. Она прижалась к нему так, что он чувствовал как твердеют ее соски. От ее тепла у Вилле участилось дыхание. Член готов был вырваться наружу. Элли погладила эту выпуклость через ткань джинсов, дотронулась до его паха, пальчиком провела по татуировке внизу его живота. Вилле задрожал.

Его руки быстро растегнули пуговицу и спустили ширинку. Ткань черных трусов была влажна от излившейся семенной жидкости. Руки Вилле дотронулись до трусов, но не успели их приспустить, так как раздался телефонный звонок. Вилле чертыхнулся, вытащил свой мобильник. Пока он говорил, Элли оттянула край трусов, нежно прикоснулась к потемневшему от напряжения члену Вилле, лаская маленькую дырочку на конце, полупрозрачную гладкую кожу и покрытые редкими волосиками яички.

Вилле заскрежетал зубами в телефонную трубку и выпустил горячую густую жидкость в ее руку. Он излил еще много жидкости, телефон выпал из вспотевшей ладошки, он прислонился к стене… Элли поцеловала его и побежала в ванную мыться. Вилле еще некоторое время не мог прийти в себя от полученного оргазма. Он с трудом застегнул штаны, отыскал свою рубашку и одел ее, затем натянул на голову черную шапочку. Сильно смущаясь, Элли вернулась из ванной.

- Ты свела меня с ума,- усмехнулся Вилле. – Теперь я весь день буду кончать в штаны. Кстати, в 2 часа дня продюссер хочет встретиться со мной в студии, у нас уйма времени, чтобы погулять. Одевайся!

Они заперли дверь и вышли на улицу. Тут Элли поняла, что забыла сходить в туалет. Она и раньше могла терпеть и не ходить в туалет, поэтому не очень обеспокоилась. “Не беда, где-нибудь туалет и найдется, пока не очень хочется. Да и Вилле еще не писал утром”.

Они гуляли по улицам, было немного душно и хотелось пить. Они выпили по бутылке колы, а потом еще воды и содовой. Пить хотелось нестерпимо. Солнце пекло безжалостно, они останавливались через каждые 15 минут, чтобы выпить чего-нибудь. Элли почувствовала, что писать хочется сильнее. Вся выпитая жидкость выливалась в мочевой пузырь. Было уже не до гуляния. Как назло, Вилле вел ее за собой в книжные магазины, подолгу рассматривал новинки. Длилось это очень долго. Элли уже ужасно хотелось писать.

Они пританцовывала, не в силах стоять на месте. Желая отвлечься, Элли стала листать стоящие на полках книги, но не помогало. “Неужели нигда нет туалета? И неужели он тоже не хочет писать? С его-то слабым пузырем?” Элли было стыдно сказать Вилле, что хочет писать. Она почему-то очень стыдилась именно этого, хотя могла спокойно принимать душ вместе с Вилле. Теперь было очень трудно терпеть. И-за выпитой воды мочевой пузырь растянулся до предела и скулил, прося поскорее опорожнить его. В теле было очень неприятное давление. Пузырь был готов взорваться. Все мысли Элли были только о туалете. Она нервничала и посматривала по сторонам. На лбу блестели капли пота. Она всеми силами старалась не описаться, удерживая давление мочи маленькой мышцой уретры. Вилле заметил ее беспокойство.

- Что с тобой? Малыш… Пойдем на воздух. – он вывел ее на улицу. Вилле казалось, что Элли нездоровиться из-за духоты в магазине.

- Пошли попьем водички,- предложил Вилле. – Умираю от жажды…

- Ооооох, Вилле! – при упоминании о воде моча чуть не полилась.

- Что такое?

- Н-ничего….пошли. Еле передвигая ноги, Элли пошла вперед.

Вилле взял ее за руку. Посмотрел на ее раскрасневшееся личико.

- Элли, скажи мне, что с тобой, тебе плохо?

- Ооооох, - она склонилась, прижимая руки к промежности,- я очень хочу писать! Я сейчас умру…- захныкала она.

- Почему раньше не сказала? И почему не пошла дома? Ну ничего, сейчас мы найдем туалет. Здесь где-то в одной остановке есть…

- Я не могу терпеть так долго, я описаюсь через две минуты. Вилле… помоги,- она упустила капельку мочу, согнулась еще больше, боль в пузыре была ужасная.

Вилле огляделся по сторонам. Тут он заметил неподалеку небольшую нишу, с одной стороны огараживаемой стеной здания а с другой перилами, как раз на конце моста. Сзади была стена. Если стать спереди, то невозможно увидеть того, кто прячется в нише.

- Пошли, -Вилле взял Элли за руку и потянул ее к нише. Элли шла пригибаясь, прижимая руку к промежности. Вилле быстро затащил ее в нишу.

- Давай, тебя никто не увидит. Я встану спереди.,- он встал к ней спиной и заслонил ее от любопытных взглядов.

Элли с трудом рассегнула брюки, так как живот очень распух и было чертовски больно его касаться. Она едва успела стянуть трусики и присела. Она выпустила тонкую струйку мочи, было больно писать. Она потужилась, но струйка не становилась толще, а была очень тонкой. Элли безумно хотелось поскорее пописать, избавиться наконец от мук, но ничего не получалось. В отчаянии она почему-то посмотрела на широкую спину Вилле, его упругие ягодицы и вдруг вспомнила, как он утром кончил на нее, не выдержав напряжения. Волна удовольствия накрыла девушку, и она стала писать. Моча полилась больше, больше и стала совсем резвой. Она покрылась краской стыда “Вилле слышит, как я писаю”. Она попыталась остановиться, но не могла. Струя изливалась, ударяясь об асфальт, стекая ручейком. Казалось, она никогда не остановится. Наконец, поток иссяк. Она закончила, вытерлась салфеткой, с трудом поднялась с корточек. Застегнулась. Вилле обернулся. Лицо Элли было покрыто красными пятнами. Она избегала его взгляда.

- Какой стыд. Писать перед всеми, на улице…и перед тобой…



- Успокойся, малыш. Во-первых, человек имеет право писать на улице, если ему невтерпеж. Во вторых, тебя никто не видел, так как я заслонял тебя, а в-третьих – между нами ведь нет никаких тайн, секретов, страхов, ведь верно?

Он обнял девушку. Она нежно поеловала его, погладила его щеку.

- Я тоже пописаю, а то сильно хочется. Не заслоняй меня, я не стыжусь, - усмехнулся Вилле.

Он повернулся к ней боком. Рассегнул штаны, оттяул край трусов, взял в руку свой мягкий член. Первые капельки золотистой жидкости упали с розового кончика на раскаленный асфальт. Вилле поднатужился, готовясь пустить длинную струю на противоположную стену, как кто-то их окликнул.

- Вилле! Элли!- это был Руди, с женой Миллой.

Вилле вздрогнул. С трудом собрал капельки, он не позволил струе потечь. Сжав член рукой, он потерпел несколько мгновений, затем застегнул штаны.

- Но, Вилле…

- Ничего, сейчас поедем на студию, там пописаю.

Мокрой от мочи рукой он взял Элли за запястье и быстро пошел навстречу друзьям.

Ему предстояло тяжелое испытание. Пока они ехали на такси в студию, Вилле сто раз проклянул себя за то, что не сходил в туалет дома. Он ужасно хотел писать. Вся выпитая жидкость успела стечь вниз и мочевой пузырь обявил Вилле бойкот. Вилле изо всех сил старался не подавать виду, весело беседовал с Руди и Милли. Украдкой он сжимал бедра, чтобы не дать вытечь моче. Сжать член рукой он не мог.

Он подергивал ногами, менял позу, клал ногу на ногу, но ничего не помогало расслабить давление мочевого пузыря. Элли все замечала, но не могла ничем помочь. Стыдно было сказать при людях об этой казалось бы банальной проблеме. Они проезжали через оживленные улицы, и Вилле не мог выйти и облегчиться на тротуаре. Вилле уже скрежетал зубами. Наконец такси остановилась у входа в студию. Они вышли. Вилле пошел впереди, стараясь передвигаться осторожно. Элли отстала, так как Милли притянула ее к себе, рассказывая ей на ушко что-то о своих делах. Элли хотела идти с Вилле, но его уже не было у входа.

В помещении Вилле бросился к туалету, но тут ему дорогу переградил продюссер.

- Вилле, быстрее. В моем кабинете сидит человек, который сможет тебя заинтересовать. Он музыкант, как и ты, вы можете вместе записываться. У него такие песни… Публика будет в восторге. – скороговоркай выпустил из себя этот всегда такой сдрежанный старичок.

- Можно через минут 5?- с мукой в голосе произнес Вилле, поглядывая через плечо на дальный конец коридора, где как он помнил, был туалет.

- Нет, нельзя медлить, - твердо сказал продюссер и потащил Вилле к лифту. Пока они ехали в лифте, Вилле мысленно обматерил старичка всеми знакомыми ругательствами. Он сжимал зубы с такой силой, что казалось, сейчас их раскрошит. Он до боли сжимал костяшки рук. Его член готов был взорваться, а мочевой пузырь болел нестерпимо. Он готов был пописать прямо в лифте. Его удерживало лишь чувство уважение к нему.

Продюссер повел Вилле в кабинет. Затуманенными мукой глазами Вилле не смог разглядеть человека, который там сидел. Он еле поздаровался с ним, сел, опять сжимая бедра. Продюссер начал что-то говорить, но Вилле не слышал его. “Писать”. Единственная мысль в его голове. Он не помнил, когда в последний раз так хотел. В детстве он часто писался, описал даже своего игрушечного мишку. И однажды, выпив лишнего, опьянев, он не вытерпел и описал постель в комнате своей подружки. Не хватало теперь описаться здесь, ему, взрослому мужчине, на глазах у двух людей. Просюссер предложил выпить минералку. Он встал и стал наливать минералку из бутылки в стаканы. Вид льющейся жидкости свел Вилле с ума, он согнулся пополам со стоном.

- Вилле! – закричал продюссер.- С тобой все нормально?

- Мне плохо, - еле выговорил Вилле и бросился из команты вон. В коридоре стояла Элли.

- Вилле…

Он бросился к лифту. Она за ним. Благо, его не пришлось ждать. Вилле уже был весь красный от напряжения. В лифте с ними ехала как-то женщина, а то бы Вилле не смущаясь пописал в маленькой кабинке. Выйдя из лифта, Вилле бросился к спасительному туалету. По дороге он почувствовал такой позыв к мочеиспусканию, что взялся за промежность и согнулся пополам. Но не выпустил ни струйки. Подойдя к туалету Вилле получил самое жестокое разочарование за последнее время. Туалет был закрыт на ремонт. Вилле застонал. Элли было до смерти его жаль.

- Ну потерпи, потерпи еще немножко. Ведь тут еще есть туалет…

- Я не добегу, - прохрипел Вилле.

Элли что-то напряженно вспоминала.

- Вилле, тут есть задний двор, помнишь? Пошли, он тут, за дверью. Еще осталось немного, ну, потерпи, - сказала она, видя, как Вилле терпит жесточайшую пытку.

К счастью, двер была не заперта. Вилле еле доковылял до лестницы, неверными шагаму спустился во двор. За ним уже тянулась цепочка мокрых пятен. Он встал посередине двора, и наплевав, что из окон его могут увидеть, стянул джинсы и начал писать не успев сняв трусы. Непослушными руками он отогнул резинку, вытащив изливающий жидкость непослушный член. Вилле не напрявлял свою струю специально никуда, она лилась под сумасшедшим напором на противоположную стену, обрызгивая ее полностью. Писал он очень долго, казалось, он будет писать вечно. Элли стояла на лестнице у думала, как в нем, таком худеньком, могло уместиться столько влаги? Вилле изливал литры мочи! Утром она пописала гораздо меньше.

Когда последние капельки сорвались с измученного члена, Вилле натянул мокрые трусы и застегнул брюки. С облегчением вздохнув, он сел на ступеньку. Весь маленький дворик, стена, кустики, все было залито мочой. Было впечатление, будто тут написал слон. Но это был всего лишь худенький Вилле.

Элли села рядом с ним. Вилле, уставший, измученный, с еще неутихшими болями в растянутом пузыре, облегченно затянулся сигаретой.

- Я думал, не выдержу и оболью весь пол в кабинете у старичка.

- Мы оба сегодня получили свою долю наказания… С этого дня я не буду выходить из дому не зайдя в туалет предварительно. . . Тебе лучше?

- Боль не прошла, но лучше это, чем безумное желание поссать.

- Ты прав. Знаешь, мне так хочется кофе, кофе с булочками. Пойдем куда-нибудь, посидим?

- Кофе…мммм, было бы неплохо! Но с одним условием!

- И каким же?

- Что сразу после него я схожу в туалет.

И они весело засмеялись.